Неточные совпадения
Крестьяне рассмеялися
И рассказали барину,
Каков мужик Яким.
Яким, старик убогонький,
Живал когда-то
в Питере,
Да угодил
в тюрьму:
С купцом тягаться вздумалось!
Как липочка ободранный,
Вернулся он на родину
И за соху взялся.
С тех пор лет тридцать жарится
На полосе под солнышком,
Под бороной спасается
От
частого дождя,
Живет — с сохою возится,
А смерть придет Якимушке —
Как ком земли отвалится,
Что на сохе присох…
Анна между тем,
вернувшись в свой кабинет, взяла рюмку и накапала
в нее несколько капель лекарства,
в котором важную
часть составлял морфин, и, выпив и посидев несколько времени неподвижно, с успокоенным и веселым духом пошла
в спальню.
Рано утром, на другой день, назначена была охота на оленя. Зверь был высмотрен лесообъездчиками верстах
в десяти от Рассыпного Камня, куда охотники должны были явиться верхами. Стоявшие жары загоняли оленей
в лесную
чащу, где они спасались от одолевавшего их овода. Обыкновенно охотник выслеживает зверя по сакме [Сакма — свежий след зверя на траве. (Примеч. Д. Н. Мамина-Сибиряка.)] и ночлегам, а потом выжидает, когда он с наступлением жаркого часа
вернется в облюбованное им прохладное местечко.
Но здесь я опять должен оговориться (пусть не посетует на меня читатель за
частые оговорки), что под русскими культурными людьми я не разумею ни русских дамочек, которые устремляются за границу, потому что там каждый кельнер имеет вид наполеоновского камер-юнкера, ни русских бонапартистов, которые,
вернувшись в отечество, с умилением рассказывают,
в какой поразительной опрятности парижские кокотки содержат свои приманки.
Наконец он повторил мне несколько раз, что какая бы ни была воля бога для будущего, но что его теперь занимает только мысль о выкупе семейства; что он умоляет меня, во имя бога, помочь ему и позволить ему
вернуться в окрестности Чечни, где бы он, через посредство и с дозволения наших начальников, мог иметь сношения с своим семейством, постоянные известия о его настоящем положении и о средствах освободить его; что многие лица и даже некоторые наибы
в этой
части неприятельской страны более или менее привязаны к нему; что во всем этом населении, уже покоренном русскими или нейтральном, ему легко будет иметь, с нашей помощью, сношения, очень полезные для достижения цели, преследовавшей его днем и ночью, исполнение которой так его успокоит и даст ему возможность действовать для нашей пользы и заслужить наше доверие.
И с этими словами уходил — играть на биллиарде. Оттуда иногда к вечеру приходил домой, а
чаще кутил
в каком-нибудь грязном притоне с Рутиловым и Володиным.
В такие ночи Варвара не могла заснуть. Поэтому она страдала мигренями. Хорошо еще, если он
вернется в час,
в два ночи, — тогда она вздохнет свободно. Если же он являлся только утром, то Варвара встречала день совсем больная.
Литвинов не
вернулся домой: он ушел
в горы и, забравшись
в лесную
чащу, бросился на землю лицом вниз и пролежал там около часа. Он не мучился, не плакал; он как-то тяжело и томительно замирал. Никогда он еще не испытал ничего подобного: то было невыносимо ноющее и грызущее ощущение пустоты, пустоты
в самом себе, вокруг, повсюду… Ни об Ирине, ни о Татьяне не думал он.
Поздней осенью она опять
вернется и опять будет стоять
в уголку,
в накуренной комнате, и ее лицо с пепельными волосами, закрывающими
часть лба и маленькие уши (я это успел заметить), будет светить мне сквозь табачный дым и шумные споры. И я представлял себе, как она опять протянет мне руку, скажет «здравствуйте» и назовет мою фамилию. И я непременно при случае спрошу у нее, что она видела на Волге…
Мы
вернулись домой, но он еще долго не уезжал, несмотря на то, что прокричали петухи, что все
в доме спали, и лошадь его все
чаще и
чаще била копытом по лопуху и фыркала под окном.
И вот раз
в глухую полночь они поднялись от сна и, оставив спящую толпу, пошли
в чащу. Одних неодолимо влекло вперед представление о стране простора и света, других манил мираж близости этой страны, третьим надоело тянуться с «презренной толпой, которая только и знает, что спать да работать руками», четвертым казалось, что все идут не туда, куда надо. Они надеялись разыскать путь своими одинокими усилиями и,
вернувшись к толпе, сказать ей: вот близкий путь. Желанный свет тут, я его видел…
Наша бригада скучала. Правда, один раз
часть Нежинского полка ходила на рекогносцировку, или, вернее, для наказания вооруженных и восставших жителей,
в Лом. Пошли, наказали и
вернулись. Одного потеряли убитым, и один солдат спасся каким-то чудом.
Мы напились чаю, потом сварили
в том же чайнике похлебку из убитого Костей рябчика и вообще блаженствовали. Жар свалил, и начиналась лучшая
часть горного дня. Отдохнув, мы отправились опять на шихан, с которого открывался чудный вид на десятки верст. Вообще время провели очень недурно и
вернулись к балагану только
в сумерки, когда начала падать роса. Горные ночи холодные, и мы решили спать
в балагане. Постель была устроена из горного иван-чая, который достигает высоты человеческого роста.
Крылов пробовал было ему возражать, но он не соглашался с ним и
в подтверждение своих слов приводил целый ряд доказательств: три ружья дали осечки, раненный стрелой зверь скоро оправился, лесная
чаща старалась скрыть его, создавая нам всяческие препятствия, а когда мы почти совсем уже догнали его, вдруг неожиданно разразилась буря, ветер замел его следы и принудил нас
вернуться.
В 1646 году Поярков благополучно
вернулся в Якутск после четырехлетнего путешествия, сопряженного с большими лишениями, потеряв половину своего отряда,
частью в битвах с даурами,
частью от голода и болезней.
Василий Иваныч после пожара два раза ездил
в губернский город и дальше по Волге за Нижний; писал с дороги, но очень маленькие письма и
чаще посылал телеграммы. Вчера он только что
вернулся и опять уехал
в уездный город. К обеду должен быть домой.
Перед тем как меня снаряжали
в студенты, я прощался с моим родным городом, когда мы
вернулись из деревни к августу, к ярмарочному времени. И весной, когда я гулял с сестрой по набережной и нашему «Откосу», и теперь на прощанье я подолгу стаивал на вышке, откуда видно все Заволжье, и
часть ярмарки, и Печерский монастырь, и слева Егорьевская башня кремля.
Вернувшись летом из Гельсингфорса, где я простудился, я заболел, и одна
часть"Дельцов"была мною написана
в постеле, но я должен был торопиться, чтобы получить гонорар (Некрасов аванса мне не предложил) — иметь средства на поездку.
В таком положении были дела наших влюбленных, когда
в описываемый нами декабрьский морозный вечер Виктор Аркадьевич Бобров
вернулся к себе домой из города, как он называл по обычаю всех служащих на заводе центральную
часть Петербурга.
Сделав таким образом точную съемку лагеря, Александр Васильевич спрятал свою книжку, спустился с дерева и снова, то ползком, то согнувшись
в три погибели, то бегом, между высокими кустами
вернулся к тому месту, где его ожидали казаки. Последние были
в большой тревоге. Увидав, что их подполковник пошел прямо, на так сильно испугавший их неприятельский лагерь, казаки послушно забрались вместе с конем Суворова
в частый кустарник и притаились там.
Шуази с тяжелым чувством направился к Тынцу, покидая на произвол судьбы капитанов Виомениля и Сальяна с
частью отряда. Отойдя версты две или три, он вдруг услыхал сильный ружейный огонь
в Кракове, остановился и послал польского офицера на разведку. Офицер скоро
вернулся и сообщил, что замок занят Виоменилем и Сальяном. Шуази повернул назад и быстро пошел к Кракову.
Остальную
часть компании он сделал счастливо и по окончании войны вышел
в отставку и
вернулся в Петербург.
Дойдя до ближайшей станицы враждебных чувашей, они многих из них перебили, еще более разогнали, захватили много драгоценной пушнины, самопалов, стрел и
вернулись в поселок с знатной, а особенно на первый раз, добычей.
Часть мехов Ермак Тимофеевич, по приговору круга, подарил Строгановым, которые отдарили их угощением. Целый день пировали казаки. Поразмяты были у них и ноги, и богатырские плечи.
Спрятав заступ
в кусте, юродивый
вернулся к мертвецу, взвалил его на плечи и быстрыми шагами с этою страшною ношею направился
в чащу леса.
— На нехристей! — крикнул Ермак Тимофеевич и вместе со всеми бросился
в лес.
В чаще действительно укрывались остяки. Многих перебили. Остальные дали деру
в глубь леса. Казаки не стали их преследовать и
вернулись на поляну досыпать.
Она упомянула Зенону сначала о своей родине
в далекой Фракии, откуда она была увезена
в детстве
в Антиохию и выросла там при беспрестанных тревогах по поводу быстрых и
частых перемен
в положении ее родителей, а потом она рассказала, как была отдана замуж за старого и очень безнравственного византийского вельможу, который понуждал ее к постыдным для женщины поступкам
в угоду высшего вельможи, от которого зависело его служебное повышение, и как она воспротивилась этому и много за то претерпела, а потом, когда муж ее умер, оставив ей большое богатство, она, по любви к независимости и свободе, не захотела
вернуться в свою эллинскую семью, ибо ей противна подчиненность безгласных
в семье эллинских женщин, а переселилась из Антиохии
в Египет, где женщины не находятся
в таком порабощении, как у эллинов.
26-го февраля 1807 года, старый князь уехал по округу. Князь Андрей, как и большею
частью во время отлучек отца, оставался
в Лысых Горах. Маленький Николушка был нездоров уже 4-й день. Кучера, возившие старого князя,
вернулись из города и привезли бумаги и письма князю Андрею.
С посылками иноков по монастырским нуждам, очевидно, случались
частые в этом роде истории, по крайней мере,
в том же 1749 году, когда не
вернулся из сечи отец иеромонах, пропал и другой инок, тоже облеченный доверием своей обители.